Невиновная 1 сезон смотреть онлайн - LordFilm

Елена сидела на краешке старого дивана в своей новой, почти голой квартире, глядя на потёртый ковёр, который достался ей вместе с этим жильём. Ещё недавно её жизнь была как тёплый ветерок, что гулял по их дому: Андрей возился на кухне, напевая что-то своё, Вика забиралась к ней на колени и шептала, что мама — её "самая мягкая подушка", а она сама, вернувшись с очередной смены в салоне, рассказывала им, как помогла какой-нибудь тётке снять боль в шее. Её руки — её богатство, ловкие и нежные — умели разминать чужие спины так, что люди уходили с улыбкой, а дома эти же руки обнимали Вику, пока та не начинала хихикать. Елена давно мечтала о своём деле, о маленьком массажном кабинете, где она могла бы включать тихую музыку, зажигать свечи и работать так, как ей хочется. И Андрей, её Андрей с его лёгкой улыбкой и привычкой подмигивать, когда она начинала ворчать, сделал эту мечту реальной. "Лен, мы с Зоей нашли тебе место, — сказал он однажды, сияя. — Теперь ты сама себе хозяйка". Елена тогда чуть не задохнулась от радости, бросилась к нему, а Зоя, стоя рядом, хлопала в ладоши, будто это её победа.

Но этот светлый миг оказался миражом. Елена до сих пор помнила тот день, когда её мир треснул по швам. Она стояла в своём кабинете, раскладывала масла с запахом эвкалипта, когда дверь с грохотом распахнулась. "На пол! Руки за голову!" — рявкнул кто-то в чёрной форме, и она замерла, сжимая в руках бутылочку. Они перевернули всё: вытряхивали ящики, срывали занавески, а потом один из них, с холодным взглядом, вытащил из-под стола свёрток. "Твоё?" — спросил он, хотя ответа не ждал. Елена закричала, что это не её, что она даже не знает, что это такое, но её голос дрожал, а в голове билась мысль: "Это ошибка, это не со мной". Она посмотрела на Зою, которая стояла у входа, но подруга только отвернулась, будто растворилась в воздухе. Андрей приехал позже, обнял её, шепнул: "Мы разберёмся", но в его глазах мелькнуло что-то чужое — не тревога, а тень. А потом суд — холодный зал, чужие лица, слова прокурора, что резали, как ножи. Елена сидела, теребя край кофты, и ждала, что Андрей скажет хоть что-то. Но он молчал. А её увели.

Тюрьма стала для неё бесконечной ночью. Елена научилась не отвечать, когда соседки по камере шипели что-то про "богатеньких", и прятать слёзы, когда надзирательницы орали: "Шевелись, торгашка!" Ночами она лежала, глядя в серый потолок, и вспоминала, как Вика однажды притащила ей мокрый цветок из лужи: "Мам, он для тебя, он пахнет дождём!" Эти слова держали её, когда пальцы мёрзли на тонком одеяле, а сердце сжималось от тоски. Она мечтала, как выйдет, обнимет дочку, спросит у Андрея, почему он бросил её одну. Но когда её отпустили по УДО, она шагнула в пустоту. Дома не было никого — ни Вики с её звонким "мам!", ни Андрея с его привычкой оставлять кружку на столе. Квартира стояла голая: только старый стул да пара Викиных карандашей под диваном. Елена упала на пол, прижимая эти карандаши к груди, и завыла так, что голос сорвался на хрип.

Теперь её дни превратились в бесконечный поиск. Она звонила всем подряд, ходила по старым знакомым, но люди либо отмахивались, либо бормотали: "Не знаю". Зоя, которая когда-то таскала ей пироги и болтала до полуночи, теперь мямлила: "Лен, я не в курсе, он просто уехал". Елена чувствовала, как внутри растёт что-то горячее и колючее. А ещё был Олег Коломыйцев — инспектор по УДО, который смотрел на неё, как на мусор под ногами. Худой, с пропахшим табаком пиджаком и голосом, будто ржавый гвоздь, он приходил к ней с блокнотом и вопросами: "Где была? Что делала?" Елена ненавидела его — его холодные глаза, его манеру стучать ручкой по столу, его уверенность, что она вот-вот сорвётся. Однажды она не выдержала: "Моя дочь пропала, а вы тут ищете, за что меня посадить! Помогите мне!" Олег выдохнул дым, прищурился и сказал: "Докажи, что не врёшь. Тогда подумаю".

Это "подумаю" стало её ниточкой. Елена начала рассказывать — про Андрея, который был её первой любовью ещё со школы, про Зою, которая всегда казалась такой искренней, про тот день, когда её жизнь украли. Она говорила, а слёзы текли сами, но она не вытирала их, потому что хотела, чтобы он увидел её боль. Олег слушал, хмыкал, а потом бросил: "Копай мужа. Слишком чисто он пропал". Елена задохнулась. Андрей? Её Андрей, который катал Вику на плечах и смеялся, когда она путала слова? Но чем больше она думала, тем больше замечала: его странные звонки по ночам, его "долги", про которые он отмахивался. А Зоя? Она вдруг стала реже звонить, а недавно Елена видела её в новом пальто — дорогом, не по её зарплате.

Они с Олегом начали рыться в прошлом. Он, хоть и ворчал, что "ты мне не сыщик", оказался цепким — находил людей, вытягивал из них слова, которые те прятали. Елена вспоминала всё: как Андрей однажды вернулся с порванной курткой, как Зоя слишком уж настаивала на том кабинете. Однажды ночью, перебирая старые вещи, она нашла коробку с их семейными фото. Там, среди снимков с Викиного первого шага, лежала записка: "Андрей, всё готово. Она не узнает". Елена замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Она вспомнила сериал Невиновная, где героиня нашла правду в старом письме, и побежала к Олегу. Он, выслушав, кивнул: "Проверим".

Через неделю они нашли Андрея. Он жил в деревне, в доме с покосившимся забором. Когда Елена вошла, её ноги подкосились — Вика сидела на ковре, рисуя карандашами, и, увидев её, закричала: "Мамочка!" Елена обняла её, вдыхая её запах — смесь мыла и детской радости, и плакала, пока слёзы не кончились. Андрей стоял у окна, бормоча: "Лен, я не хотел, меня вынудили". Вынудили? Кто? Те, кому он задолжал? Те, кто подкинул наркотики? Олег, глядя на них, сплюнул в сторону: "Докажи, что не вернёшься к старому. Ради неё". Елена кивнула. Вика была жива, и это перевешивало всё.

Она не знала, что делать с Андреем — простить или вычеркнуть. Но дочка спала рядом, прижавшись к ней, и это было важнее. Олег, уходя, бросил: "Живи теперь по-новому". И она решила, что будет. Ради Вики она готова была пройти через ад, довериться даже тому, кого считала врагом, и заново построить жизнь — не идеальную, но свою. Впервые за годы она заснула с лёгким сердцем, чувствуя тепло маленькой ладошки в своей руке. Может, этот путь, полный боли и открытий, всё-таки приведёт её к чему-то светлому.